Мир без принцев - Страница 45

А что было еще более странным — хоть «История» и была курсом Декана, она и не подумала явиться вести занятие. Она отдала этот предмет на откуп Поллуксу, который вел его перед половиной школы.

— У нашего Декана возникли неотложные дела, посему я предложил представить всеобъемлющий экскурс в «Мужскую жестокость», которая свершалась на протяжении веков, делая акцент на тех, кто подвергался гонениям, не демонстрирующих ярко выраженные мужские особенности.

Он поджал губы.

— Но Декан предпочла, чтобы каждая из вас рассказала о своем происхождении.

Агата попыталась сосредоточиться на том, как ей попасть в «Школу для мальчиков», но поймала себя на том, что прислушивается к рассказам девочек о своем генеалогическом древе. Все ученики из «Школ Добра и Зла» происходили из сказочных семей, за исключением её и Софи, двух не наделенных природным волшебством Чтецов, похищенных из Гавальдона. Агата припомнила, что мать Эстер (ныне покойная) была ведьмой, которая попыталась убить Гензеля с Гретель, а бабуля Анадиль была той самой пресловутой Белой Ведьмой, которая носила браслеты из косточек маленьких мальчиков. И вот теперь она узнала, что бабушка Беатрикс, например, была той самой девушкой, которая перехитрила Румпельштильцхена, Миллесента оказывается праправнучка Спящей Красавицы и её принца, а Кико — дитя одного из заблудших мальчиков Нетландии и русалки.

В то время как Счастливицы рассказывали об обоих своих родителях, Несчастливицы упоминали только одного или вообще ни одного. Отец Арахне оказался Королевским разбойником; зеленокожая мать Моны, была той знаменитой колдуньей, которая терроризировала страну Оз, а отец Дот Ноттингемским шерифом, который так и не поймал свою Немезиду — Робина Гуда.

— А почему Несчастливицы не рассказывают об обоих родителях? — спросила Агата у Дот, после того, как та села на место.

— Потому что злодеи не рождены для любви, — сказала Дот, наблюдая за тем, как Рина заливается соловьем о том, как повстречались её Высочество мама с его Высочеством папой. — Все мы созданы по каким-то неправильным причинам, ни одна из которых не смогла сохранить семью. Леди Лессо любит говорить, что злодейские семьи похожи на одуванчики... «недолговечные и ядовитые». Похоже, она это почерпнула из личного опыта. Готова биться об заклад, что у Софи было все куда хуже.

— Но у Софи были любящие родители... — голос Агаты затих.

Стефану больше всех досталось, сказала её мать о браке Стефана и матери Софи. Неужели их брак был несчастливым с самого начала? Неужели она точно так же была рождена «по неправильным причинам»? Агата посмотрела на Дот, которая похоже догадалась, о чем она размышляла.

— Школьный Директор хотел жениться на ней именно по этой причине, — предупредила Дот.

Агата вспомнила, его прощальный обет... его красные глаза, как он утверждал, что Софи предназначена ему, что она его невеста...

Ты никогда не сможешь быть Добром , Софи . Вот , почему ты моя .

И вот теперь, когда её лучшая подруга вновь превращается в ведьму, Агата с тревогой подумала: Неужели Школьный Директор был прав? И почему Декан ничего этого не замечает?

— Но вот честно, как народ купился на всю эту фигню Декана, — проворчала Агата, пытаясь отвлечься. — Женские королевства долго не протянут без мужчин. Каким образом они будут, гм... процветать и как численность-то людей будет расти?

— А это самое прикольное, — усмехнулась Дот. — Рабы.

Запоминающимся моментом стало появление Яры, танцовщице с Приветствия, которая пришла посреди занятия. Она протанцевала в класс, ведя себя так, будто это было обычным делом проспать половину утра, а потом в виде одолжения явиться на урок.

— Поведаете нам о своем происхождении, Яра? — поинтересовался Поллукс.

Яра покружилась и с визгом уселась на лавку.

— Без сомнения, цыгане, — пробормотал Поллукс.

Когда Агата внимательно осмотрела заостренное лицо Яры, рыжие волосы, веснушки, и у неё возникло такое ощущение, что она никогда еще не встречала более чуждой ей девушки... и в то же время, такой знакомой.

— Бродит тут по школе туда-сюда, когда и куда захочет. Как кошка, которая гуляет сама по себе, — прошептала Дот. — И все из-за того, что она не может говорить, Декан испытывает к ней жалость.

Агата пропустила обед в Обеденной зале, чтобы встретиться с Эстер и Анадиль на крыше башни Чести в промозглую погоду. (Дот, отказалась присоединиться к ним, сославшись на множество социальных обязательств.) На крыше некогда были статуи из живых кустов, которые изображали историю короля Артура. Скульптурные живые изгороди были переделаны в честь жены королевы Гвиневры — жены короля Артура и матери Тедроса, которая бросила их обоих, исчезнув навсегда.

— Не удивительно, что Тедрос хочет напасть на нас, — сказала Эстер, прихлебывая домашнюю кашу, когда взглянула на тонкий стан скульптуры королевы.

— Да как же Декан может считать её героиней? — удивилась Агата. — Она не заслуживает такого сына!

— Наоборот, Декан утверждает, что Гвиневра де освободилась от мужского гнета, — усмехнулась Анадиль, наблюдая за крысами, которые развлекались тем, что кололи друг дружку каменными осколками, оставшимися от горгульи. Именно её в прошлом году уничтожил Тедрос. — Правда, она совершенно игнорирует тот факт, что королева предпочла поселиться в хижине с тощим рыцарем. С милым рай в шалаше, так сказать.